В детстве я считала себя очень счастливым человеком. У меня был свой маленький мирок который состоял из моих родных, нашего дома и усадьбы и наши животных. Я считала что у меня самые лучшие мама и папа, братья и сёстры, самые умные животные, самые красивые цветы, самый лучший дом, огород и так далее.И себя и сестёр я считала самыми красивыми из всех людей ( иногда слышала это  в наш адрес и конечно верила). Я в большей степени была молчуньей, больше слушала, наблюдала и потом делала выводы.

О маме я слышала только хорошее: отец иногда рассказывал (особенно когда немного выпьет водки) какая мама была красивая, как они познакомились , как он не поехал учиться после войны на лейтенанта, потому что боялся с ней расставаться..Мамины сестры или какие нибудь гости удивлялись маминым способностям шить, вышивать, стряпать. Мама действительно обшивала всю семью. Готовая одежда дорого обходилась. Старшим братьям для занятий  мама шила новые "вельветки" из тёмного вельвета. Отец всегда ходил во всём военном. Нам девочкам она шила школьные платья из коричневого материала, чёрные и белые фартуки. Покупала белое кружевное шитьё и шила манжеты и воротнички. Из черной фланели шила шаровары для физкультуры.

У нас в доме была русская печь. Мне она казалась очень объёмной. Мне нравилось что вокруг неё можно было бегать, но иногда мама с отцом передвигали шкаф и он полностью перекрывал дверь из комнаты в комнату.Так делалось когда у нас жили квартиранты.Печь мама часто белила, а чтобы стереть пыль вверху , я или старшая сестра залезали на печь и осторожно сметали пыль в совок влажным гусиным крылом, иногда белили извёсткой. Наверху было всегда очень жарко и я слезала с печи разомлевшая и очень чумазая.

Уборка на печи всегда делалась перед большой стряпнёй.Я знала заранее что будет делать мама.У неё это был целый ритуал .Еще засветло отец или братья приносили много охапок дров, мелко лучили щепки для растопки .От дров стоял свежий запах леса.Как только приостывала обычная печка, мама сама накладывала в русскую сначала подсуху, затем дрова как то по особенному, крест на крест и закрывала заслонкой до утра.Потом готовила тесто: разводила дрожжи, разбивала мёрзлые яйца (яйца копили с лета на зиму, в магазине не покупали), растаявала мёрзлое молоко. Тесто ставила в большое дюралевое самодельное ведро (отец сам сделал его на авиационном заводе в Китае). Ведро с тестом мама ставила около печки на кухне или в комнате на сундуке на ночь. Иногда замешивала и в двух вёдрах.

Утром я просыпалась от громкого треска горящих дров Мне всегда хотелось увидеть как мама разжигает огонь, но встать рано у меня не получалось.На кухне у мамы вовсю горели страсти.Возле печи стояли длиннющая кочерга и большая деревянная лопата. Рядом на лавке была целая горка разных противней. В воздухе стоял запах подсолнечного масла и выкисшего теста.   Мама вымешивала тесто по частям.Когда ранее вымешаная часть начинала пухнуть , мама разрезала его еще на более меньшие куски , раскатывала, в серединку клала творог или повидло и очень быстро сворачивала,  надрезала и укладывала на противень.Она спешила: пока топится печь ей надо было раскатать всё тесто, а все булочки , ватрушки, пирожки должны были еще подняться до выпечки.

Одновременно она успевала подкинуть в печь дрова , вскипятить чай.Как только определённая норма дров сгорала до углей, мама брала длиннющую кочергу и равномерно разгребала красные угли по всей топке.Я любила наблюдать как светились казавшиеся прозрачными раскалённые угли.Когда "схлынивал" (как говорила мама) большой жар, мама загребала угли в уголки топки и через некоторое время брала в руки большую лопату, а на лопату помещала противни с поднявшимися стряпушками.У неё был всегда свой порядок: сначала она ставила в печь мясные, рыбные пироги и с груздями, она их называла "груздовнички",  Потом в печь отправлялись булочки - посыпушки, с маком, ватрушки с творогом, с повидлом, черёмушные рулеты.

Когда весь дом наполнялся чудным ароматом, мне казалось, что  начинается настоящая сказка .Один за одним мама вынимала лопатой раскалённые противни с душистыми пышащими пирогами, ставила новые и всегда приговаривала: "Ах вы мои хорошие, дождались, сейчас ваш черёд. Ну вы то как разрумянились. Ну ты то чего лопнул, чего тебе не хватило? Обкакался . засранец, ты же всех повидлом вымажешь!" Противни с выпечкой стояли везде: на табуретках, на лавке, даже на кровати. Я смазывала горячие пирожки и булочки  жидким сливочным маслом при помощи пестика сделаного из гусиных перьев.

Пока пеклись стряпушки из кислого теста, мама и старшая сестрёнка спешно замешивали тесто на кренделя , кексики, пирожные, печенье. Дома было жарко.Как сейчас помню маму румяную, в белом платочке  и спешащую: надо было всё успеть вовремя. Если вдруг приходил кто нибудь в гости, она усаживала его  пить чай в другой комнате, а сама продолжала хлопотать на кухне, громко разговаривая с гостем.Все удивлялись как так много можно стряпать, мама говорила что в войну приходилось печь ещё больше и всё в русских печах.А на то что как можно и когда всё это съесть она отвечала : "У Бога дней много."

Когда всё отпыхивало и остывало, отец выносил стряпню в кладовку, где у нас стоял довольно объёмный ларь и выкладывал всё  в него , подстелив пергаментную бумагу. Мороз делал своё дело и всё сохранялось в первозданном виде. Семья была большая, но всё равно нам надолго хватало. Я иногда проказничала.Делая вид, что иду гулять, я вооружалась маленькой ложкой, тихонько прокрадывалась в кладовку, открывала ларь, выбирала ватрушки и выковыривала ложечкой начинку. Обалденный вкус! Когда приносили к чаю мёрзлые  ватрушки, все по- началу думали что начинка вываливалась само собой, но когда её не находили на дне ларя мама догадывалась о моих проделках.

По сей день пеку то что пекла мама, но в русской печке так и не научилась.Нет такой печки.